Лири глазами Оусли
Интервью с Оусли Стэнли*, взятое Робертом Форте


Р. Ф.: Я сейчас вспомнил, что было 17 апреля, когда мы начали этот разговор - ровно в середине празднования годовщины открытия ЛСД, я имею в виду разговор о Тимоти Лири. Он как раз начал чувствовать себя лучше. Хоть и в инвалидном кресле, но он был полон энергии и юмора, вел себя как шаловливый мальчишка, оказавшийся в теле дряхлого 75-летнего старца. Ты знаешь, он может быть обаятелен и трудно переносим одновременно. Язвительно остроумен. Я рад, что у нас выдался случай поговорить о нем.

Медведь: Я не уверен, смогу ли я сказать о нем что-нибудь, чего еще не сказали другие. Мы с ним зависали вместе на протяжении ряда лет, но у меня всегда было чувство, что он упорно пытается дурачить меня то в том, то в другом, так что я так и не знаю его истинное лицо. Прости, но это правда.

Говорят, он собирается устроить показательное Интернет-самоубийство насвоем веб-сайте. Если это правда, то он, должно быть, потерял всякие остатки человеческого достоинства в своей погоне за славой. Я прочел в австралийской газете статью Филиппа Адамса, в котором он пишет, чтолюди, любой ценой старающиеся поддерживать свою известность, неизбежно получают необратимые повреждения мозга. Я вынужден согласиться с этим, и Тим - прекрасное тому подтверждение.

Р. Ф.: Ну, он, конечно, публичная фигура, знаменитость. Это накладывает определенные обязательства. Как там говорится? "Чем выше на дерево залезает обезьяна, тем лучше видна ее задница".

Когда он впервые объявил о том, что собирается подвергнуть свое тело криогенной заморозке, он сказал: "Я оставляю свой выбор свободным и, когда дойдет до дела, я, может быть, пошлю на хуй этот холодильный бизнес, и закажу себе вместо него хороший миксер". На самом деле, он сейчас все больше в себе, но несколько вышедших один за другим пресс-релизов создают впечатление бесконечного Лири-карнавала.

Медведь: Я рад, что статья про самоубийство в Интернете - фальшивка. Ей-богу, это не к лицу ни одному человеку, хотя бы с небольшими признаками просветления. Единственная вещь, которой человек реально обладает в этом мире, - его честь, и главная часть ее природы-это достоинство. Это работа, и личная задача для каждого из нас. Может быть, величайшая задача искусства, высочайшее призвание художника в этой жизни - работа по созданию самого себя, и тогда честь становится неотъемлемой частью сознания. Я думаю, это изначально бессознательная цель каждого из нас, но некоторые из нас, типа, теряют ее по дороге.

Р. Ф.: Тимоти Лири?

Медведь: На самом деле, он, по моему разумению, был самым деструктивным из всех персонажей, появившихся на сцене, с тех пор как Хэвлок Эллис в 1890-х обнаружил и представил западной цивилизации психоделическое действие пейота.

Р. Ф.: Он был очень шумным и противоречивым. Кажется, что психоделическое движение прежде всего надо вычистить после Лири.

Медведь: Я согласен с этим, помойка была изрядная. Совершенно необязательно было ее устраивать. И мне жаль, что Тим так и не открылся передо мной. Изначально я воспринимаю каждого человека как tabula rasa в надежде, что узнаю его лучше. Наверное, в его случае у меня не хватило терпения.

Может быть, я чересчур строг в своей оценке Тима и всего, что он сделал. Не подумай, что я его ненавижу. Я скорей люблю его или, по крайней мере, того, кто он, как я чувствую или надеюсь, есть. Жаль, что я оказался неспособен проникнуть за ту маску, которую он для меня надевал. Я не то что не люблю его как личность, но я испытываю затруднения, пытаясь понять его мотивы. Мне он кажется человеком, который опоздал на автобус и теперь бегает вокруг, недоумевая, куда тот подевался. Кажется, что он подошел туда, где мы только что были, и думает: "Вот оно, то самое". Вот пример.

Один раз, несколько лет назад, я был в Лос-Анджелесе позвонил ему и приехал. Он не был настроен на общение, поскольку был увлечен созданием компьютерной игры. "Что за игра?" - спросил я его.

"Состояние искусства, - сказал он. - Это полностью захватит и очарует человечество".

Я взглянул на то, чем он занимается вместе со своим помощником хакером и увидел, что на нем только какой-то текст.

"Тим, - сказал я, - компьютерные игры больше не базируются натексте. Они ориентированы на графику".

"Ничего подобного, - ответил Тим. - Все полюбят эту игру".

Это было в самом начале его знакомства с компьютером, но игры уже успели уйти гораздо дальше текста. Ничего из этой игры не вышло, мне не удалось тогда убедить его, что хотя его идея, может быть, и неплоха, но для ее воплощения нужно сделать что-то, что действительно будет соответствовать "состоянию искусства". Всюду опоздал и деньги потерял. Грустно это.

У меня по-прежнему остается неуловимое ощущение, что он просто пытался выглядеть "душкой-парнем" передо мной, но при этом его абсолютно не интересовало, кто я на самом деле или что я конкретно скажу. У меня определенно осталось впечатление от тех нескольких наших коротких встреч, что у него всегда было что-то, что интересовало его гораздо больше моей персоны. Я родился в год Собаки по китайскому календарю, да мне и на самом деле нужно, чтобы мы были друзьями с теми, с кем я знаком. Я формирую отношения. Есть у меня такая насущная потребность, И у меня было чувство, что Тима подобные вещи совершенно не волновали. Может быть, я ошибаюсь, может, он вовсе не такой, но это мое впечатление. Я по-другому дружу с людьми. Ничего не могу с этим поделать.

Р. Ф.: В своей книге "Политика экстаза" он называет тебя "тайным агентом Господа Бога". Говорит, что ты отличный пример "романтического бессмертия", "народный герой XXI века". "Он просматривал нас в течение эпического трипа сквозь уровни творения. Он знает, о чем говорит. Моими учителями были самые прозорливые мудрецы нашего времени, - Хаксли, Хёрд, лама Говинда, Шри Кришна Прем, Алан Уоттс и я должен сказать, что AOS.3 самое современное видение мистического дизайна, которое я когда-либо встречал". Он говорит, что ты "святой безумец", и пишет о тебе с большим чувством: "AOS.3 - это редчайшее из созданий, настоящий, живой, пахнущий, дышащий, ревущий, смеющийся, работающий, ворчливый человек. Смешной, самодовольный дурак, шут Господа Бога, мечтающий о том, чтобы сделать всех нас счастливыми, очаровать нас, любить нас и быть любимым".

Медведь: Эта глава в "Политике экстаза" просто фикция, что-то вроде экстракта из разных встреч, типа дайджеста из всего того, что он пытается высказать в этой специфической книге. В ней видно и его отношение ко мне. Однако я воспринимал это как что-то вроде саморекламы, когда читал эту книгу.

Р. Ф.: Здоровому обществу нужны такие люди, как Лири, для того, чтобы создавать хаос, разрушая отжившие стереотипы.

Медведь: Я согласен стобой, что у Тима существует непреодолимая иконоборческая тяга, но я по-другому вижу ее стимулы. Я не думаю, что это может быть его целью - находиться в постоянном конфликте с всем и всеми, не поддерживая при этом никого. У меня впечатление, что он готов пойти на все, чтобы привлечь внимание к своей персоне, это неустанный бег за славой. Не потому, чтобы он думал, что его очередное выступление так важно само по себе именно сейчас.

Р. Ф.: Люди в Sandoz и Швейцарской академии медицины, также как и многие другие, считают, что Лири уничтожил всякие шансы этого феноменально важного лекарства, ЛСД, работать на благо общества.

Медведь: Это "официальная" позиция швейцарского истеблишмента. Альберт Хофманн в экстазе от того, как кислота распространилась по всему миру. Он был самым первым психоделическим рейнджером, но он должен был работать с научным сообществом, к которому принадлежал. Он не был связан с "эзотериками и хиппи", принимающими ЛСД, сам он считал, что те люди, которые сами его не принимают, просто больше всего заинтересованы в зарабатывании денег. Позже, когда употребление ЛСД вышло из-под контроля и стало распространяться по миру, научно-медицинское сообщество было огорчено, потому что вещество перестало быть исключительной привилегией этой элиты.

Медицинское и научное сообщество должно винить только себя за утрату возможности экспериментирования с психоделиками. Оно оставалось в стороне, когда сенатор Том Додд и его друг Арт Линклеттер боролись за легализацию психоделиков. Линклеттер приобщил к этой борьбе и Уильяма Дугласа. Медики думали, что это только прекратитуличную торговлю, но они забыли уроки каннабиса. Они просто придурки! Они так и будут хныкать и оставаться паиньками, вместо того чтобы сделать хоть какое-то движение для возвращения легального статуса этим веществам.

Достижения Лири обладают весьма небольшой ценностью для психоделического сообщества в целом. Я не согласен со старинной поговоркой, что "слава всегда хороша". Я не думаю, что его вызывающая позиция поставила нас сейчас в лучшее положение, чем оно могло бы быть, будь он немного более компромиссней и толерантней. Благодаря его действиям, мы в гораздо худшем положении.

Он никогда не беспокоился о том, что может причинить вред своими действиями, несмотря на то, что мы неоднократно говорили ему об этом. Он всегда прославлял иконоборчество как цель, а не как средство, ведущее к цели. Он, несомненно, один из тех, кто несет прямую ответственность за ту скорость, с которой законы достигли нынешнего драконовского состояния. Может статься, если бы он не орал во весь голос с городских крыш, все сейчас могло бы быть и не так уж плохо. Взять к примеру вещи типа предписывания людям с повышенным весом fiycTbiujeK с наполнителем под видом настоящего наркотика. Подобные вещи относятся скорее к царству эмоций, а не правосудия, но сам факт их появления свидетельствует o весьма бездумной реакции общества. Все мы знаем, каким важным событием было явление психоделиков, но мы также помним слова из "Кибалиона"[2] "уста мудрого немы для непосвященных" - предостережение, аналогичное старинной притче про жемчуг и свиней.

Р. Ф.: Тим разбрасывал жемчуг везде, где мог. Я видел мультик про двух свиней, которые смотрят на жемчуг, и одна говорит другой: "О, Боже, какие исключительные жемчужины!"

Медведь: Это было ожерелье?

Р. Ф.: Нет, просто несколько жемчужин на земле.

Медведь: Это точно мой взгляд. Я думаю, что Лири причинил много вреда разным людям не тем, что сказал: "принимайте кислоту", и они принимали ее, а тем, что из-за того, какой это делал, появились законы, которые приговорили их на всю жизнь.

Р. Ф.: Он был арестован за хранение пары косяков посредственной марихуаны и дважды приговорен за это к астрономическим срокам.

Медведь: Он был сам кузнец своей судьбы. Есть старинная поговорка "If you can't do the time, don't do the crime"[3]. Я не думаю, что мне надо объяснять тебе, что его преступлением был его длинный язык. Психоделики - это часть религии или знания, а не oорудие войны и конфронтации. Не стоило раздувать пожар. Каждый, кто захочет узнать, узнает. Для этого не надо было вовлекать СМИ и правительство.

Р. Ф.: Ты действительно обвиняешь в этом Тима? Психоделики были запрещены в западном христианском обществе с самого начала.

Медведь: Даты, наверное, шутишь! Неужели непонятно, в чем его вина?

Р. Ф.: Эта история слишком сложна, чтобы взваливать ее на плечи одного человека.

Медведь: Это то же самое, что сказать, что спичка, от которой сгорел Чикаго, была не единственной причиной пожара. Никто, кромеТима, не говорил то, что говорил он.

Р. Ф.: И кто это говорит? Не ты ли человек-легенда, который накормил голодные массы?

Медведь: Ты, наверное, пытаешься шутить. За три года я произвел меньше 500 граммов ЛСД.

Р. Ф.: Примерно пять миллионов доз.

Медведь: Опять вранье, у нас были выше дозировки, и на самом деле там было чуть больше одного миллиона доз, они разошлись в течение трех лет, половина из них была роздана бесплатно, а половина продана, чтобы поддержать движение. В наши дни, те, кто этим занимается, ворочают по 10-20 кило за раз. У тебя передозировка от массмедиа. Наше предприятие было небольшое и для внутреннего круга, потому что я не был в то время уверен, что то, что я делаю, будет хорошо для общества в долгосрочной перспективе. Средство было мощное, и мне нужно было убедиться в том, что это добрая штука. И конечно, мы слегка переборщили с дозировкой. Это было ошибкой.

Р. Ф.: На ошибках учатся.

Медведь: Мы долгое время не понимали, что наши дозы не соответствовали потребностям того времени. Это поняли уже те, кто шел за мной по Тропе. Я был захвачен космическим экспериментом. Наша доза была, возможно, хороша для человека с большим, сильным умом, но не для первого встречного на улице. Большинство людей не принимали даже половину нашей дозы, они разбивали ее на несколько доз. Так что с пропорциями мы слегка перепутали.

Р. Ф.: Каким образом ты пришел к психоделикам? Через Кизи и Grateful Dead?

Медведь: Я слышал о Лири и Алперте еще до того, как мне стало известно о существовании Кизи. В 1963 году я оказался участником того, что происходило в Беркли. Я полагаю, это было продолжением исследовательского движения, начатого Хофманном, за исключением того, что это были не профессора, получающие ЛСД от Sandoz, а студенты, которые делали его сами. Качество было не ахти. У меня было немного оригинального сандозского продукта, который мне подарил один приятель, пожилой адвокат, который, в свою очередь, получил его от одного парня в Мексике. Оригинальный продукт был просто откровением. Я решил понять, каким образом он был приготовлен, и с этого все началось.

Р. Ф.: Я полагаю, у тебя был все время растущий подпольный круг.

Медведь: Нельзя сказать, что это было совсем подполье, но и с флагами по улицам мы не ходили. Как oв рок-н-ролле, где некоторые у всех на виду, как мой приятель Пол Кантнер, а есть другие, как Джерри Гарсия, которые просто улыбаются и поют песни. Как ты думаешь, чье влияние больше? Может, это несправедливо по отношению к Полу, но я думаю, ты меня понял. Жизнь - это форма искусства. Есть прекрасное искусство, а есть уродливое. Зачем делать что-то уродливое, каким бы "художественным" оно ни было?

Р. Ф.: Видишь ли ты хоть какую-то пользу в популяризации, или, как называет это Гинзберг, "демократизации" психоделиков которой занимался Лири?

Медведь: Лири сделал относительно не так уж и много для "демократизации" употребления ЛСД, поскольку основную работу уже сделали мы, еще до того, как его имя стало известно. Я думаю, он, скорее, занимался серфингом на волне, которую мы подняли. Из них двоих путь, который выбрал Рам Дасс, представляется мне более значимым.

Я критикую не распространение употребления и знания, но то, как грубо это Тим проделывал, используя публичность для самолюбования. Будь уверен, многие из нас были просто напуганы тем, что делали некоторые люди, включая Тима. Но не думай, что я за элитарность.

Р. Ф.: Хотя я чувствую, что пою хвалу Лири, в противовествоей негативной точке зрения, но, может быть, он все-таки сослужил добрую службу обществу, открыв ему психоделические реалии и приобщив к ним миллионы людей? Рам Дасс был только одним из них. Может быть, он мог бы столкнуться с психоделиками где-нибудь еще, но он, по его собственному признанию, был закомплексованным, ущербным человеком до того, как встретил Лири. Можетбыть, многиелюди подходят под это описание.

Рам Дасс говорил о себе, что он был "обучающимся плутом". Забавно, потому что теперь он известен как какой-то святой. Многие критикуют Лири за его поступки, но я не ожидал услышать подобную критику оттебя. Благодарю за неожиданный разговор.

Медведь: Может быть, критика похожая, но мотивы разные. Я хотел бы, чтобы психоделики стали чем-то обычным в человеческой жизни - другие предпочитают статус-кво. Вывод один: Лири был неправ. Он причинил вред, и я не из тех, кто будет праздновать сожжение города на том основании, что на пепелище будет построен новый и красивей прежнего. Однако до цели сейчас дальше, как ты сам отметил, чем было тогда.

Р. Ф.: Ты совсем не оцениваешь его роли учителя.

Медведь: Нет учителя. Все, кто претендует на этот статус, самозванцы. Найди истинного себя. Он в тебе все время. Однажды ты овладеешь ключом, ты поймешь, что у тебя уже есть все, из чего собирается мозаика. Психоделики - это ключ. Найди "Кибалиона", там есть все, что тебе нужно.

  1. Август Оусли Стэнли Третий (AOS.3) больше известен как художник, ученый, дизайнер, создатель технологий, расширяющих сознание, и подпольный изготовитель ЛСД. Он построил аудиосистемы для группы Grateful Dead и наращивает потенциал, чтобы сделать это для многих других "Искусство и музыка - это вершина человеческих устремлений, - пишет он, - все остальное - это только вспомогательная поддержка для них"
  2. "Кибалион" - современный эзотерический трактат, якобы излагающий истинное учение Гермеса Трисметиста.
  3. "Если тебе нечего делать, не совершай преступлений" (англ.)